Памиро-Алай 2013 4к.с., Матчинские хроники Опции

[bear]

Матчинские хроники

Походные заметки из путешествия по Памиро-Алаю
в июле 2013 года,
в словах и картинках





Автор: Алексей Отачкин, Горная секция МФТИ
 
Оглавление

От автора 2
Глава 1. Зеравшанские будни 2
Глава 2. Первый перевал 4
Глава 3. Замыкая круг 8
Глава 4. Отсидка 13
Глава 5. Масштабы 15
Глава 6. Испытание 17
Глава 7. Я и мой друг кевларовый шнур 20
Глава 8. Нагрузка 26
Глава 9. Безудержное веселье 30
Глава 10. Дарапиоз мозга 34
Глава 11. На Игле 38
Глава 12. Ахунюжность 42
Глава 13. Заключительная 44




 
От автора
Данное произведение, которое вряд ли язык у кого-нибудь повернётся назвать художественным, имеет своей целью, прежде всего, сохранение некоторых воспоминаний как в голове автора, так, может быть, и у кого-нибудь из товарищей, также участвовавших в путешествии. Хотя, конечно, воспоминания у каждого свои, и, вероятно, многие эмоции и переживания, которые я попытался передать в тексте, у большинства не совпадают с моими, а может и противоречат им. Более того, здесь не ставилось целью максимально точно передать последовательность произошедших событий, так что, может быть, даже в отдельных фрагментах допущены серьёзные логические или хронологические ошибки. Нет цели и ознакомить стороннего читателя с техническими деталями пройденного маршрута – для этого есть технический отчёт, написание которого лежит всецело на совести руководителя похода. Что-то я приукрасил, где-то приврал, где-то углубился в описательство настолько, что сам засыпал при перечитывании всего этого потока сознания. Стиль изложения здесь также не выдержан, повествование будет вестись как в прошедшем, так и в настоящем времени, так что не удивляйтесь. Впрочем, пусть всё это остаётся как есть. А кому интересно – читайте на здоровье, каковы бы ни были ваши цели.

Глава 1. Зеравшанские будни

Полуденное солнце безжалостно жарит. Босиком выхожу на небольшой снежник и быстро ложусь на спину. По телу растекается приятная прохлада, а по лицу растекается довольная улыбка – организм испытывает какой-то особый кайф, смешанный с накопившейся за день усталостью. Через несколько секунд переворачиваюсь на живот, а затем быстро возвращаюсь обратно на камни, отогреваю ноги. Под южным солнцем тело раскаляется, и разум ищет любые способы охладиться. В нескольких шагах от меня шумят горелки, закипает вода. Костя готовит обед. Остальные шестеро путников просто сидят и ничего не делают – мы уже немало прошли, и предстоит пройти ещё даже больше. В наших рюкзаках ценный груз, который нужно занести как можно выше по леднику. Груз – это заброска, еда для второй части нашего путешествия, и сегодня мы уже унесли её от лагеря на добрый десяток километров.
Зеравшанский ледник в своём нижнем течении скорее похож на огромные нагромождения средних и мелких камней – лёд показывается лишь на отдельных наиболее крутых участках, на которых камни просто не держатся. Мы уже несколько часов плутали по этому каменному лабиринту, то поднимаясь на возвышения, то вновь падая в глубокие борозды ледника, обходя ледяные стенки и крутые осыпи. Зеравшанский ледник – это магистраль по местным меркам, самый широкий ледниковый коридор, да еще и протянувшийся на несколько десятков километров. Отсюда не видно, куда он уходит – многочисленные отроги боковых хребтов скрывают от нас самую интересную, верхнюю часть ледника. Но по плану однажды мы попадём и туда, правда, совсем не прямыми путями. А сейчас мы разминаемся перед высокими горами, а заодно и проделываем важную для всего мероприятия работу по закидыванию заброски.
Мы только второй день в горах, хотя из дома уехали уже пять дней назад. День заняли предпоходные приготовления по паковке продуктов и регистрацию группы, ещё день только на то, чтобы доехать до начальной точки маршрута. Вчера мы весь день несли рюкзаки вверх по течению реки Зеравшан, долго и без особых приключений. И хотя места здесь весьма живописны, уже хочется подняться куда-то выше в горы. А пока мы только с опаской смотрим на них снизу. Вот Андрей показывает направо – виден перевал Ярхич, 2Б, а на вид так неприступная скальная стена с отвесными ледяными сбросами. Внутри всё сжимается от мысли, что нам предстоит преодолеть на маршруте не одно подобное препятствие. Планы у нас действительно весьма спортивные. За предстоящие три недели мы планируем пройти восемь перевалов, пять из которых классифицируются как 2Б и только три – как 2А. Притом на некоторых из них планируются ночёвки, по моим представлениям весьма высотные.



Меня наши планы изначально пугали и притягивали одновременно. До этого я бывал только в относительно несложных походах, о перевалах «второго уровня сложности» только мечтал, а с технической работой на сложных склонах ознакомился только поверхностно. Но, к счастью, большая часть нашей команды куда более опытная, по крайней мере, мне она на тот момент виделась именно такой, хотя мы еще и были практически незнакомы и только присматривались друг к другу.
Наша команда – 9 человек, совершенно разных, с разными областями интересов и деятельности, разных возрастов и мировоззрений. Наш командир Андрей – опытный и амбициозный турист, строитель по профессии. Виталий, который в этот день остался охранять лагерь - наш фотограф, и также строитель. Серёга и Александр – бывалые туристы из Дмитрова, с большим стажем. Костя (bear), тихий и скромный, и очень технически подкованный участник, альпинист и геодезист. Оставшиеся четверо участников – студенты и выпускники МФТИ: Саша – наша завхоз и очень добрый, отзывчивый и одновременно выносливый и сильный человек, Женя - физик-экспериментатор и человек-проблема (сегодня он тоже остался в лагере по болезни), Дима – человек-лидер, вечно рвущийся в бой, наш финансист и я – ещё один фотограф, целью которого являлось снимать как можно больше и чаще, чтобы ничего не упустить.
Наш поход только начался. Мы ещё и не увидели тех гор, к которым так стремимся, но уже начинаем осознавать местные пространственно-временные масштабы. На бумаге казалось, что мы пробежим запланированные на день километры очень бодро и быстро вернёмся в лагерь. На практике же оказалось, что петлять по каменистому леднику – это совсем не то же самое, что идти по ровной поверхности. Каждый километр даётся с трудом. Поэтому вскоре после обеда, уже через несколько небольших переходов, мы принимаем решение остановиться и закапывать заброску, найдя для неё укромное и одновременно приметное место. И вот мешки с едой сложены в кучу и завалены камнями разного калибра, а на соседнем пригорке сооружён небольшой турик – осталось только вернуться в лагерь, то есть ещё раз пройти все те же километры, что мы уже прошли. Вниз идти немного легче, но это плохо заметно на леднике. Время уже почти вечернее, так что, по всей видимости, ужин будет поздно.
Путь до лагеря протяжён и скучен. Разнообразие вносит лишь прижим, который приходится обходить по коровьим тропам высоко на склоне, да пара речек, которые мы бродим так же, как и с утра: кто-то прямо в ботинках, кто-то неспешно и терпеливо переобувается в кроссовки, чтобы поберечь ходовую обувь, кто-то идёт босиком, чтобы поберечь и кроссовки, а кого-то и вовсе Костя переносит на спине (где-то в этот момент мы начали подозревать, что он в глубине души терминатор и робокоп в одном лице). На подступах к лагерю, когда уже совсем стемнело, мы видели мерцающий издалека фонарь, поначалу думая, что так нас встречают из лагеря. На деле же оказалось, что это пастух, окопавшийся где-то высоко на склоне, сигналит нам, видимо от скуки, в ответ на свет наших фонарей, тянущихся вереницей в кромешной темноте.
С пастухом мы познакомились ещё прошлым вечером. Склоны в окрестностях нашего лагеря некрутые и богато покрыты растительностью, так что для овец и коз здесь вполне удобные условия. Ну а пастуху явно было скучно, и он пришёл к нам в гости в лагерь, да ещё и угостил хлебом собственного приготовления. Этот хлеб в виде сухаря отдельные участники ещё долго несли с собой по маршруту.
Наш лагерь разбит на каменной осыпи, недалеко от речки, текущей от ледника Парак, что по левому орографическому борту Зеравшанской долины. В центре лагеря большой валун высотой в два с небольшим метра, на который вполне можно было залезть. Не устояв перед таким искушением, я в первый день перед сном сидел на валуне и бренчал на варгане – помогает настроиться на походный лад. Речка тоже хорошая – днём, пока было тепло, даже искупался в ней, постирал вещи. Всё-таки нужно пользоваться моментом, пока ещё тепло, вода ещё жидкая, а в организме достаточно энергии и энтузиазма на подобные развлечения. Впрочем, вечером второго дня, когда мы вернулись с ледника, сил уже осталось только на то чтобы поесть и лечь спать. На следующий день нам предстоит идти по-настоящему «вверх», совсем не как по пологой долине Зеравшана.

Глава 2. Первый перевал

День начался бодро, с перехода речки. Виталий, сходивший вчера на разведку, с гордостью сообщил, что знает, где реку можно буквально перешагнуть, и продемонстрировал, как это сделать. Действительно, в одном месте река сужалась до потока шириной около метра, но перепрыгивать её следовало с одного скользкого камня на другой. Сначала Виталий без рюкзака бодро показал пример, как перепрыгивать реку. Затем Андрей ещё более бодро продемонстрировал, как надо купаться в реке с рюкзаком Виталия, поскользнувшись при попытке передать рюкзак через реку. Посмотрев на их мастерство, часть группы решила перейти речку по классике вброд.
Далее группа в хорошем темпе полезла вверх по травяным и снежным склонам. Подъём отличался лишь тем, что Виталий двигался как-то обособленно от всех, по своей морене, чуть впереди, пытаясь сушить промокшие в рюкзаке вещи на привалах. По центру долинки тянулась морена, которая постепенно выросла и прижалась к левому борту. Виталий ушёл по этой морене вверх, а остальная группа пошла справа по низам, а вскоре, подойдя к речке, остановилась на обед. Пришлось знаками показывать Виталию, что у нас обеденный перерыв и что ему следует-таки к нам спуститься и принести кастрюлю для приготовления еды. Мораль из этого абзаца такова – ходите плотной группой и не растягивайтесь, чтобы избежать казусов, а может и серьезных неприятностей.



Место для обеда было выбрано весьма удачное. Река Сурхак в этом месте широко разливалась, частично протекая под камнями, а местами обнажались ровные песчаные пляжи, на одном из которых мы и приземлились. Я немного погулял по окрестностям и полюбовался журчащей между камней кристально чистой водой. Вернувшись и расположившись поудобнее в ожидании обеда, я снял ботинки с носками для просушки. Андрей же, успевший заметить мою любовь к прогулкам, в это же время ненавязчиво предложил мне сходить на разведку, пока обед ещё не приготовлен. Так что пришлось снова надевать ботинки и отправляться в разведку, да ещё и чуть ли не бегом, чтобы суп не остыл к моему возвращению. Была поставлена конкретная цель – просмотреть, где возможны потенциальные ровные участки для постановки лагеря, есть ли дальше вода, ну а также как вообще идти. Впрочем, за отведённые полчаса далеко уйти мне не удалось, да и ровных площадок высмотреть – тоже. Зато удалось вдоволь покататься со снежных склонов: нужно было просто вставать на склон и не двигаться, чтобы проехать несколько десятков метров вниз, как на лыжах – раньше почему-то такое не удавалось. Хорошо, что места пока были не страшные – ледник вроде ещё не начался, трещины ещё не угрожали.
Вернулся я как раз к обеду: суп, сухари, колбаска – классический наш обед, пришёлся очень кстати. Ну а после обеда шли мы совсем недолго – буквально через пару переходов было найдено весьма уютное (насколько это возможно) местечко, с жидкой водой и почти ровными площадками, которые почти не пришлось ровнять. Фактически мы уже стояли на леднике, и даже в десятке метров от лагеря можно было внезапно обнаружить небольшую трещину посреди снежника, на дне которой стояла вода. При этом на большей части поверхности здесь лежали камни, что позволяло даже немного прогуляться вверх и осмотреться. Мы расположились как раз в точке слияния двух ледников. Отсюда ещё не было видно нашей завтрашней цели - перевала Парак Северо-Западный – он располагался за небольшим перегибом. Зато было видно, что дальше мы пойдём по настоящему леднику – участки открытого льда полого сползали с верхней части долины и ступенькой подбирались почти под самый палаточный лагерь.
На следующий день мы выдвинулись к перевалу и через некоторое время поднялись за перегиб, откуда во всей красе открылся перевальный цирк. С обеих сторон рядом острых зубов возвышались скалистые вершинки, облепленные по периметру снежными дёснами. Мы же шли по ровному и почти пологому языку ледника. Ещё внизу мы связались и теперь продвигались тройками. Впрочем, ледник был совсем нестрашный, и никто в трещины не провалился. Снега оказалось много, и чем выше мы поднимались, тем глубже становились наши следы.



Без особых приключений мы подошли под перевальный взлёт и избавились от связок. Склон был достаточно пологим, а снега было предостаточно, чтобы идти по нему ногами, не провешивая перил. Половину склона сверху вниз пересёк след лавины. Вскоре мы привыкнем к подобным вещам, а сейчас меня лично такой след насторожил. Приученный относиться к лавинам максимально осторожно, я слегка побаивался идти на склон, а начав движение, пытался держать дистанцию и предупреждал остальных, чтобы тоже не прижимались друг к другу. Правда, по всей видимости, подобная паранойя, унаследованная от зимних походов, мучила только меня, и вскоре меня убедили, что никакой лавинной опасности здесь нет и нужно двигаться плотной группой след в след – всё-таки лето диктует свои правила игры.
Так мы и шли до самой перевальной седловины, тропили по очереди, и вскоре поднялись. Перевал оказался не сильно впечатляющим, но все выглядели весьма довольными. В сторону спуска склон смотрелся не сильно круче, чем на подъёме, однако мы решили с самого верха начать вешать перила на ледорубах. Меня поставили замыкающим, а это значило, что мне нужно было после того, как все спустятся, собирать ледорубный крест и затем сдёргивать верёвку. Как оказалось, дело это занятное и весёлое, с определённой долей риска, а также требующее много терпения. Терпение требовалось главным образом из-за кевларового шнурка, который мы использовали специально для сдёргивания верёвок. Особенностью этой ужасной сущности было то, что шнур, будучи даже аккуратно сложенным и забухтованным, имел тенденцию к бесконечно сильному самопроизвольному самозапутыванию путём образования многочисленных петель, которые затем на протяжении весьма долгого времени приходилось распутывать.
Первый ледорубный крест сдёрнуть удалось весьма успешно. Второй сдёрнулся самостоятельно, потому что, спускаясь по верёвке, я вдруг споткнулся на небольшой трещине в склоне и слишком сильно нагрузил станцию, которая, соответственно, вылетела. К счастью, инстинкт самосохранения не позволил мне пролететь слишком далеко по снежному склону, а угол наклона был вполне подходящим, чтобы суметь «зарубиться» руками и ногами. Поймав прилетевшую сверху связку ледорубов, я уже своими ногами осторожно дошёл до следующей станции.
Вскоре мы, оставшиеся на склоне, увидели, как совсем недалеко от остальной части группы, которая уже попивала чаи под перевальным взлётом, с борта долины сошла приличных размеров лавина. Правда, это не сильно отвлекло группу от чаепития – наверное, снизу лавины смотрятся совсем не так страшно, как со стороны. Через некоторое небольшое время мы сдёрнули последние верёвки и присоединились к обеденной трапезе в этом живописном месте, куда стекались языки лавин со всех сторон.
Дальнейший спуск был быстрым, но интересным. Мы и походили в связках, и спустились с ледяного склона в кошках без перильной страховки – в первый раз это было весьма страшно и непривычно. Когда мы, наконец, окончательно спустились с перевала на пологий участок, где протекал очередной магистральный ледник, мы оглянулись и увидели, откуда только что спустились. У многих вид перевала вызвал бурю эмоций, среди которых явно прослеживалась гордость собой: дескать, вот с какого крутого перевала мы слезли, теперь мы тоже стали чуточку круче.



Лагерь устроили здесь же – на пологом леднике, точнее на небольшой морене, проклёвывающейся сквозь толщу льда. Место было опять же уютным, две палатки поставили на снегу, не желая тратить силы на выравнивание площадки. Я же настоял, чтобы наша палатка стояла на камнях, и мы не поленились расчистить под неё ровное место. Правда, сразу под тонким слоем камней начинался лёд, так что выигрыш в температуре был сомнительным. В любом случае, спалось хорошо.

Глава 3. Замыкая круг

На следующий день погода была не очень. Низкие облака покрывали большую часть неба и опускались до самых ледников, по которым нам предстояло двигаться. От места, где мы расположились лагерем, ледники расходятся веером в южном направлении, так, что поворачиваясь на 180 градусов, можно видеть сплошные ледники и ледопады, спадающие со склонов гор. Наш ледник – самый левый в этом букете, и где-то там, за поворотом хребта, скрывается следующий перевал – Фитурак.
В этот день мы практически не развязывали связок. Подъём был пологим и снежным, никаких трещин мы так и не нашли, только в одном месте залезли через ледяную ступеньку по снежному мосту. Посмотрев по сторонам, можно было увидеть многочисленные ледопады, окутанные низкими облаками, на фоне медленно ползущих связок. Путь был длинным и скучным, окружающая атмосфера также не придавала особой бодрости, да ещё и Андрей вдруг сообщил, что до перевала нам идти ещё очень далеко. По возникающим впереди скалам было непонятно, где там наш перевал – снежные коридоры обходили их и уходили куда-то дальше, казалось в бесконечность.
В один момент мы подошли к небольшой снежной воронке, прижимающейся к каменистому склону. Когда мы спустились в неё, Андрей неожиданно сообщил, что мы на перевале. Это было весьма внезапно – нечасто встречаешь столь невыразительные перевалы. Но, конечно, сам перевал был чуть выше по камням, там же был и турик с запиской, которую мы обновили на свою. Расположились мы в той самой воронке, поели шоколад, слегка передохнули. Костя, видимо расстроенный отсутствием каких-либо приключений, надел кошки и полез на снежную стенку, чтобы размяться. Остальные же ограничились наблюдением за процессом.



Спуск с перевала оказался не сильно примечательнее – ровный пологий снежный склон, идём в связках, хотя проваливаться здесь и некуда. Уже потом, после спуска, посмотрев наверх, можно было увидеть, что мы обошли по краю достаточно интересный ледопад. Мы спустились ниже снега и вновь оказались на камнях. Слева по борту долины в хребте уже просматривался наш следующий перевал – Паран. Путь к нему преграждали поросшие луком склоны, за которыми начинался снег, тянущийся вплоть до самого перевала. Вниз по долине текла речка Назар-Айляк, берущая начало как раз где-то у нас под ногами, у подножий многочисленных ледников, оканчивающихся где-то здесь.
Время было ещё не позднее, и мы совещались, что делать дальше. Одним из вариантов было прямо отсюда начать подъём к перевалу. Описания обещали нам большие сложности на спуске с него, так что спускаться нужно было исключительно рано утром. С другой стороны, группа явно утомилась, а погода, по всей видимости, начинала портиться. Решение было принято весьма скомканное – мы решили пообедать, а потом окончательно определиться с дальнейшей тактикой. Начинался дождь, и когда суп был готов, мы решили обедать под тентом. Правда, никому не хотелось полноценно ставить палатку, поэтому ограничились сборкой тента на каркасе, который пришлось держать головами, чтобы все могли уместиться под ним стоя. Получилась весьма своеобразная трапеза, снаружи барабанил дождь, внутри было жарко и влажно. Впрочем, вскоре дождь кончился и все повыходили на улицу, ещё до конца трапезы.
Затем мы спустились до пологого участка и разбили лагерь, а после отдыхали до самого отбоя. У меня, по всей видимости, начинались симптомы горной болезни, выражавшиеся в виде головной боли и усталости. Однако любовь к прогулкам пересилила, и я пошёл гулять вверх в направлении перевала. Здесь, по всей видимости, совсем недавно наступила весна – по полузаболоченным склонам журчали ручейки, пробивалась молодая трава. Сочные побеги чеснока и лука внесли приятное разнообразие в наш походный рацион – немного я нарвал и принёс в лагерь поделиться. Вскоре пошёл дождь, и мы долго сидели в палатках, а сделав перерыв на ужин, легли спать окончательно.



Следующим утром мы поднялись на перевал Паран. Подъём был не таким простым, и мы поняли, что правильно сделали, что не пошли сюда днём раньше. Преодолев травяные склоны, мы вышли на снег, который к тому времени уже был в сильно раскисшем состоянии. Проваливаясь местами чуть ли не по колено, мы шли вверх по снежным барханам след в след, пытаясь выбирать наиболее пологие пути подъёма. Сначала тропить поставили меня, но к середине подъёма я понял, что меня начинает снова срубать горняшка, и с радостью уступил место другим, более бодрым участникам.
Поднявшись на седловину, мы увидели спуск, который нам предстояло преодолеть: по всей видимости, это было нечто гораздо более крутое, чем пройденные нами два перевала. После небольшой снежной ступеньки в самом верху наклон возрастал, так что сверху характер склона был неясен. Седловина перевала была снежно скальной, и здесь оказалось достаточно места для размещения палаток. Мне поскорее хотелось залезть в палатку и отключиться – так я и сделал, и далее до самого вечера добросовестно отыгрывал роль больного. Александр щедро кормил меня таблетками от головной боли, а Саша принесла поесть – было приятно ощущать заботу группы, хотя состояние, в общем-то, было совсем не из приятных. Лучшим средством от горной болезни является спуск вниз, однако нам предстояло ночевать на перевале на высоте 4200 м, что не очень-то ободряло. Моей задачей было пережить предстоящую ночь без последствий.
Пока я разлагался в палатке, группа не скучала, а провешивала первые верёвки для завтрашнего спуска. Я лишь вышел ближе к ужину посмотреть, как продвигаются дела, чтобы сделать пару кадров. В это время большая часть группы была где-то на склоне. Зачем они всей толпой туда полезли, для меня осталось загадкой.



Природа внесла разнообразие в наши планы. Ночью выпал мокрый снег, облепив наши палатки со всех сторон. Скалы также покрылись тонким слоем снега. В результате одно и то же место удалось увидеть в трёх формах: в хорошую погоду, в пасмурную погоду и в зимнем обличье.
Спускались с перевала мы достаточно бодро, без особых приключений. Было несколько страшно на первой верёвке, потому что мне опять досталась должность сбрасывать верёвку через ледорубный крест. При том, что уклон здесь был уже явно за сорок градусов, а спуск начинался с маленькой снежной ступеньки высотой около метра, верёвку нагружать было немного страшно – ведь в случае разрушения станции, самозадержаться на таком склоне уже вряд ли получится, а лететь здесь далеко. Последующие верёвки были закреплены на скальных крючьях, так что их сдёргивание не представляло особого труда. Склон здесь был интересный – скальные сбросы, между которыми располагались участки крутого снега, местами обледенения. По боковым кулуарам, недалеко от нас, то и дело сходили лавинки и сыпались камни. На нашем же склоне всё было тихо. Сверху было забавно наблюдать, как люди скапливаются гроздьями на станциях, теснясь на узких скальных полочках, в ожидании верёвок, которые замыкающие должны подносить.
Верёвки же не спешили, в основном из-за запутывающегося сбросового шнура. Особо это ярко выразилось в районе третьей или четвертой верёвки, где шнур запутался настолько, что на его распутывание мне и Диме потребовалось около часа времени. Всё это время мы мёрзли в тумане на маленьком скальном выступе над пропастью, не различая ничего вокруг кроме станции и кевларового шнура – настоящая школа терпения и концентрации.
Когда мы, наконец, прошли крутой участок и отошли на достаточное расстояние, перевал показался нам во всей красе: в общем-то, ничего особо страшного со стороны, обычный скально-снежный склон с небольшим бергшрундом в нижней части. К счастью, опасения, вызванные старыми описаниями ещё с восьмидесятых годов, не оправдались, и спуск выдался вполне посильным. Зато теперь на нашем счету был настоящий перевал 2Б, да ещё и со звёздочкой.



Дальнейший спуск казался не особо интересным до тех пор, пока мы не подошли поближе к Зеравшанскому леднику. Да, мы практически замкнули наше акклиматизационное кольцо, состоявшее из трёх перевалов, и были готовы вновь спуститься на магистраль, взять оставленную там заброску и двинуться дальше на второе кольцо. Однако близко к месту слияния ледников нам ещё предстояло немного поработать. Здесь ледник становился более разорванным, всё чаще поверхность ледника обрывалась ледяными стенками куда-то вниз, и вскоре он превратился в настоящий лабиринт. Здесь мы немного задержались и даже пошли несколько разными путями – мне лично было очень интересно поискать пути прохода в этом лабиринте, и я пошёл куда-то вперёд. Большая часть группы не спешила и наблюдала сзади, а потом, посовещавшись, решила обойти всё это безобразие, прижимаясь к краю ледника, где он примыкал к осыпному склону долины. Женя, Серёга и я вскоре тоже к ним присоединились, найдя проход между ледяных кратеров по узким каменистым перешейкам.
Зеравшанский ледник встретил нас весьма радушно – идти по нему было несложно, несмотря на нашу усталость. Первым делом мы решили найти подходящее место для лагеря, и пошли вверх по леднику, прижимаясь к его ближайшему, южному, краю. Однако место так просто не находилось. Пройдя мимо нескольких потенциальных площадок, которые нам не очень приглянулись, мы через несколько переходов добрались до небольшого озера на снежнике. Чуть выше располагалась ровная площадка, где мы и бросили рюкзаки. За заброской решили идти уже на следующий день – она осталась где-то ниже по леднику, и быстро её забрать не получилось бы. Ну а на сегодня приключения были окончены, мы традиционно сытно поужинали и легли спать.

Глава 4. Отсидка

Утро восьмого дня. Сегодня я дежурный, поэтому всю ночь провожу в каком-то полусне, поджидая будильник. По тенту палатки стучит то ли дождь, то ли снег. Когда уже становится почти светло, одеваюсь и выхожу, не дождавшись будильника. Барханы Зеравшанского ледника встречают меня в совершенно новом виде, припорошенные свежим снегом. Вместо серых, выглядящих грязными, каменно-ледяных склонов перед взором предстала теперь уже зимняя картина, гармония белого и черного. Не устояв перед новым обликом ледника, иду гулять, чтобы успеть сделать несколько кадров – чувствуется, что когда выйдет солнце, снова потеплеет и весь свежий снег растает, вернув ледник к уже привычному виду. На обратном пути слышу тихий звонок будильника на часах – очень вовремя, теперь пора приступать к обязанностям дежурного.
Дежурство для меня всегда было ситуацией стрессовой – нужно сделать всю группу сытой и довольной, при этом постаравшись никого не обидеть и не обделить, разложить сухарики и печеньки, раздать карманное питание, сделать так, чтобы молоко в каше не свернулось и чтобы ничего не подгорело… перечислять можно очень долго. Однако же в глубине души радуюсь, что мне досталось дежурить в относительно спокойной обстановке. Очень я не завидовал Виталию, дежурившему на седловине Парана днём ранее, морозным снежным утром, когда не было ни жидкой воды, ни горелки не хотели работать. И ещё не раз я не позавидую другим товарищам, дежурившим в мороз либо в метель. Мне же везло – рядом было озеро, высота была небольшая, а температура относительно высокая. В итоге и еда получилась съедобной без особых усилий.



Сегодня мы должны забрать заброску, так что сразу после завтрака собираемся и выдвигаемся вниз по леднику, примерно тем же путём, которым вчера поднимались, прижимаясь к краю этого огромного каменно-ледяного массива. На то, чтобы найти курган с нашими запасами, откопать их и вернуться в лагерь у нас ушло не многим более двух часов. Груз получился совсем небольшой, так что шлось легко и быстро.
И вот мы снова в лагере, новые залежи еды сложены в кучу перед палатками. Саша начинает сложные расчёты, пытаясь понять, как всё это распределить по группе, чтобы получилось максимально ровно. В это же время погода портится и одновременно приближается обед. Я до сих пор дежурный, так что завожу горелки и жду, когда вода закипит. Суп успевает сготовиться до того, как полил дождь. Чая, однако же, народ не дождался и полез в палатки. Мне же ничего не остаётся, кроме как дожидаться закипания воды под дождём – отличный повод проверить, наконец, свою накидку от дождя. Разливаю по палаткам чай, раздаю конфеты и сам, наконец, прячусь в нашу палатку с оставшимся в котелке чаем, присоединяясь к чаепитию в компании Саши и Кости.
На сегодняшний день особых планов у нас не было. Возможно, мы могли бы и пройти немного дальше после обеда, подобравшись поближе к леднику Толстого, например. Однако же дождь не прекращался, а временами начинал лить совсем не по-детски. Это было отличным поводом для полноценной отсидки, так что остаток дня мы так и просидели в палатках.
Единственное разнообразие внесли лишь посиделки в палатке у «Хоббитов», где мы предавались различным интеллектуальным играм типа «Шляпы», «Контакта» или «Пэ» (узнать, что это, любознательный читатель сможет в любом студенческом, или ещё каком, кругу, заведя соответствующие знакомства). Отдельно же хочется здесь упомянуть, в виде некоего лирического отступления, про палатки, которые были в нашем путешествии. Первая палатка, руководительская - оранжевый The North Face, была заселена Андреем, Виталием и Александром. Эта палатка, как мне показалось, воплощала в себе суровость и превозмогание: была лёгкой и не имеющей ветрозащитной юбки. Благодаря этой особенности, в любую сколько-нибудь снежную или ветреную погоду в тамбурах у неё постоянно забивался снег, а внутри было не особо-то тепло. Во всяком случае, мне приходилось слушать негодования Виталия (большого любителя бытового комфорта, как впоследствии оказалось). Вторая палатка, зелёный NovaTour Tibet, в которой жили Саша, Костя и я, была обителью порядка и простора. Здесь было ровно столько места, чтобы с комфортом могли разместиться трое туристов, а в тамбурах места с избытком хватало для всех рюкзаков и прочих мелочей. Внутри же, пожалуй во многом благодаря присутствию в доме девушки, всегда был относительный порядок, не было никаких лишних вещей кроме тех, что необходимы для ночёвки. О третьей палатке следует сказать особо, так как она воплощала в себе дух туризма в самом его хаотическом облике. Палатка от фирмы «Хоббит» была крайне приземистой, шестиугольной в основании, с крайне маленькими тамбурами, в которые и один рюкзак можно было поместить с большим трудом, зато необычайно ветроустойчивой. Для меня так и осталось загадкой, как предполагали создатели палатки размещать здесь трёх спящих человек. Во всяком случае, когда мы набились туда впятером, удобно расположиться всем удалось только в несколько слоёв. Помимо особенностей самой палатки, обитатели её (Дима, Женя и Серёга) вполне соответствовали ей по духу, пожалуй, во многом благодаря Жене. Не вдаваясь в особые описания (ведь наверняка даже самый терпеливый читатель уже устал читать эти разглагольствования о палатках) скажу лишь, что здесь всегда царил некоторый творческий, или рабочий, беспорядок, а может даже и настоящий бардак – особо вопрос я не изучал, а наблюдал лишь со стороны.

Глава 5. Масштабы

Ледопад Назар-Айляк, распластавшийся по правому склону долины Зеравшана, медленно поворачивался перед нами, по мере того, как мы продвигались всё дальше и дальше на восток. Гладкий ледяной поток, спускающийся откуда-то сверху и скрывающийся за перегибами, с восточной стороны сменялся неописуемым хаосом ледовых сбросов. Страшно было представить себе движение по такому склону, и к счастью, на всё это грозное величие гор сегодня мы наблюдали только со стороны.



Идёт девятый день похода. Идём мы вверх по Зеравшанскому леднику. Поверхность под ногами, бывшая ещё вчера нагромождением беспорядочных каменистых холмов, постепенно выполаживается. Если бы мы продолжали идти в том же направлении, то уже через несколько часов бороздили бы гладкий лёд, покрытый слоем слежавшегося мокрого снега – это было чётко видно с возвышенностей. Однако путь наш пролегает в сторону ледника Толстого, то есть не на восток, к верховьям Зеравшанского ледника, а на север. Место слияния ледников – очередной всплеск каменного хаоса. Здесь, в глубоких оврагах, протекают бурные ледниковые реки, а в кратерах, окаймлённых гладкими ледяными берегами, между тем совершенно безмятежно дремлют ледяные озёра. Рельеф ещё более усложняется, мы снова попадаем в каменные лабиринты, карабкаемся по осыпям вверх, лишь чтобы снова съехать по камням вниз.
Далее снег вносит свои коррективы, идти, с одной стороны, становится легче – более ровная поверхность, меньше нагрузка на ноги. В то же время под снегом по-прежнему камни, форма которых порой оказывается для ног сюрпризом, а между камней не раз удаётся встречать глубокие щели. Дойдя до речки, то и дело скрывающейся под толстыми покровами снежников и камней, устраиваем обед. Мы уже немало прошли от места нашей отсидки. Огромный Зеравшанский ледник, открывшийся нам сегодня во всей красе, снова остался позади – теперь, оглянувшись назад, можно видеть лишь величественную островерхую гору, окаймлённую ледопадами. На одном из привалов я сидел и смотрел на неё, не отрываясь, в течение всех пятнадцати минут – как-то по-особому некоторые горы могут пленить и заворожить, и порой сам удивляешься, чем они так зацепляют. Отчасти виной тому могла быть особо хорошая погода, с которой нам, по всей видимости, начало везти: чистое небо приятно украшено редкими облаками, обволакивающими верхушки вершин и хребтов, притом эта картина меняется от минуты к минуте, и каждый раз горы видятся по-новому.



Вся красота окружающей действительности в этот день необычно сочетается с трудностью самого пути. Ледник Толстого немногим уступает по масштабам Зеравшанскому. Внешне же эти два громадных ледника совершенно не походят друг на друга. Если Зеравшанский ледник можно в двух словах охарактеризовать как хаотический лабиринт, то ледник Толстого практически на всем своём протяжении предстал перед нами как большая снежная пустыня. И по этой пустыне после обеда мы прошагали шаг за шагом с пяток-десяток километров. Особо удовольствие доставлял снег – чем выше мы поднимались, тем глубже проваливалась нога. Ближе к вечеру, когда солнце скрылось за хребтом (на самом деле по причине особого нашего расположения локальный «вечер» наступил для нас весьма и весьма рано), снег, в добавок ко всему, стал затвердевать на поверхности. Теперь нога проваливалась с небольшим усилием, однако же, проваливалась, и это ещё более доставляло впечатлений.
Наверное, читатель уже может догадываться, в каком состоянии мы находились к тому моменту, когда, наконец, осознали необходимость остановиться на ночёвку. Остановились мы прямо по центру снежного поля, поблизости от небольшой мульды. До поворота на наш следующий перевал мы несколько не дошли, но это уже не играло особой роли. Нельзя не сказать ещё раз о том, что вокруг было очень красиво. Хоть сам ледник Толстого особой оригинальностью не отличается, окаймлён он такими замечательными хребтами да вершинами, что их очертания оживают в памяти и без помощи фотографий спустя недели. К сожалению, читателю здесь придётся довольствоваться лишь скудными словесными описаниями и немногочисленными иллюстрациями – передать те ощущения, что производят горы, увиденные воочию, мне не представляется сколько-нибудь возможным.



Глава 6. Испытание

Вам когда-нибудь приходилось надевать задубевшие на морозе горные ботинки? Если нет, то поясню: когда заранее промоченный ботинок оставляют на ночь в тамбуре палатки, а за окном температура опускается до непонятно каких низких значений, с ботинком приключается нечто ужасное и неожиданное. Говоря простыми словами, он превращается в кусок льда, имеющий форму ботинка. Надеть такой на ногу без предварительных приготовлений совершенно невозможно: нельзя даже шнурки развязать. Именно такая участь постигла ботинки мои и ещё нескольких человек утром десятого дня.
Солнце ещё где-то глубоко за хребтом, по человеческим меркам ещё ночь, хотя светлеет здесь очень рано (можно заметить, что часовой пояс в этой горной стране несколько необычно смещён, так, что световой день начинается очень рано - горцам так, по всей видимости, удобнее жить). На улице лёгкий мороз. Выхожу из палатки в носках, иду по снегу до кухни. Здесь уже расположилась Саша, отогревающая свои ботинки над горелкой. Вскоре сменяю её. Конечно, расточительно тратить газ на такое, но не в носках же одних штурмовать перевал?
Да, кстати, предстоящий перевал – это перевал Землепроходцев. Отсюда мы его даже не видим – седловина спряталась где-то между отрогами по правому борту. Перевал обещает быть сложным, во всяком случае – высоким. Сегодня мы наконец должны подняться на высоту около пяти тысяч метров. Сейчас наша высота, наверное, около четырёх тысяч, а значит, придётся поработать на славу.
За ночь снег покрылся прочной коркой, так что местами ноги уже переставали проваливаться, а местами начинали снова, что каждый раз происходило неожиданно и очень изматывало. Когда мы начали более резко набирать высоту в сторону перевала, снег ещё более затвердел, идти стало легче и труднее одновременно. Вскоре все пошли со своей скоростью и прокладывая собственные следы. Обогнув небольшой отрожек, мы, наконец, увидели седловину нашего перевала – на вид ничего особенного, просто снежный широкий кулуар между скал, у подножия традиционный след сошедшей лавины. Уже было понятно, что подниматься мы будем ногами и без провешивания перил.




Группа сильно растянулась. Подбираюсь под перевальный взлёт, бросаю рюкзак и сажусь с мыслью, что осталось совсем немного, и это замечательно – ведь силы уже порядком растрачены на изнурительном подходе. Остался только перевальный взлёт… Как же в этот момент я заблуждался, но обо всём по порядку. Первым затруднением оказалось то, что Женя, по всей видимости, находился в очень плачевном состоянии, сильно отстав от группы. Видно было, как он, где-то вдалеке, еле движется, а пройдя несколько шагов, падает на рюкзак и лежит несколько минут, затем встаёт и повторяет те же действия ещё раз. Казалось, он совсем не приближается, и такими темпами до нас он дошёл бы не раньше, чем через полчаса (хотя в нормальном темпе идти до нас было минут пять от силы).
Ситуация неоднозначная, хотя в ней и очевидно, что Жене надо помочь. Спускаться же к нему вниз ни у кого не возникает желания, а моральные сомнения устраняются чёткими командами Андрея: Женю подождут здесь Александр с Сергеем, подошедшие последними. Остальные без промедления начинают подъём на перевал. Женя же, дойдя до данной точки, оставит рюкзак и пойдёт налегке, а за рюкзаком потом кто-то спустится и быстро поднимется по уже проложенным следам. План кажется логичным и мы начинаем подъём.
Второе из упомянутых затруднений состояло в том, что перевальный взлёт оказался совсем не так прост, как мы считали поначалу. Склон был достаточно крут, а идти в лоб было совсем неудобно – по глубокому снегу ноги проваливались по колено, а чтобы сделать следующий шаг, приходилось по максимуму поднимать ногу, потом как бы переносить весь вес вперёд, падая на склон и проваливаясь этой ногой глубоко в снег. Подобный процесс полностью изматывал уже на десятом шагу и от него мы быстро отказались, решив подниматься серпантином. Понятное дело, подобный способ слегка удлинил нашу траекторию. Помимо этого, склон в отдельных местах пересекали следы уже упомянутых лавин, представлявшие собой снежную кашу, а в других местах напротив, сгладившие и уплотнившие склон настолько, что не удавалось сделать нормальные следы, что создавало угрозу срыва, а ехать здесь было куда.
Говоря кратко и не вдаваясь в подробные описания, скажу лишь, что подъём нас полностью вымотал. Высота перевального взлёта составляла не 400 метров, как следовало из описаний, а все шестьсот-семьсот метров. Ну и весь процесс подъёма на этот небольшой, казалось бы, склон, занял у нас ни много ни мало, пять часов движения почти без привалов. Седловина перевала оказалась длинным ровным снежным хребтом, с гигантским карнизом со стороны спуска. По левую руку хребет плавно поднимался на сотню метров до, собственно, пика Землепроходцев, на который мы полезем завтра. По правую руку, если подняться чуть выше, можно было увидеть красивую остроконечную вершину, круто обрывающуюся в долины с обеих сторон. Было большим наслаждением подняться, наконец, на этот перевал: совершённый подъём был на данный момент самым суровым за весь поход физическим испытанием. Мы грелись на солнце, кипятили воду под чай, ели шоколад, иными словами, наслаждались жизнью, как это только было возможно.



История же с Женей и его рюкзаком здесь только начиналась. Во-первых оттого, что Женя добрался до нас лишь через час, после того как большая часть группы оказалась на седловине. Во-вторых, никто не был готов на данный момент спускаться за рюкзаком: уже вечерело, поэтому даже при всём желании спуск и дальнейший подъём продлились бы до самой ночи, оттого что масштабы перевального взлёта оказались совсем не такими, как виделось нам снизу (перегибы, понимаете ли). Ситуация трудная, и тут её разрешил Костя, проявив, как мне видится, немалое мужество и решимость. Костя решил в одиночку спуститься после ужина до рюкзака, там переночевать без палатки, воспользовавшись лишь спальником, который лежал в рюкзаке, а с утра подняться к завтраку обратно. Такой, на первый взгляд безумный план, был принят руководителем, и Костя, когда уже начало темнеть, взяв лишь рацию, побежал вниз. В условленное время по рации он сообщил, что успешно спустился, вырыл пещеру и готовится ночевать. Мы были спокойны, поскольку к данному моменту уже поняли, что на Костю можно положиться в сложных ситуациях.



День действительно выдался не без приключений и испытаний. И вот мы уже ложимся спать в уютных палатках на седловине перевала высотой пять тысяч метров. На фиолетовом чистом небе светит яркий полумесяц, горы застыли в своём гордом величии. Задумавшись, осознаёшь всю необычность происходящего, и от этого становится как-то радостно. Ощущается некая оторванность от привычного мира, и кажется, что есть только вот эти молчаливые горы, и несколько человек, ищущих в них что-то, прокладывающих путь через преграды, которые сами перед собою ставят. Какая-то совсем необычная игра в жизнь, непохожую на ту, к которой привыкаешь на плоской поверхности. Здесь очень чётко понимаешь что живёшь, когда каждый вечер перед сном радуешься, что очередной день прошёл благополучно, и с трепетом ожидаешь завтрашнего дня, обещающего всё новые приключения. И хотя может и не всегда всё у всех идеально, но веришь, что все справятся с испытаниями, и пройдут намеченный маршрут.

Глава 7. Я и мой друг кевларовый шнур

Вершина – это такая точка в горах, находясь в которой, можно посмотреть в любую сторону и увидеть красивую картинку, включающую в себя другие вершины и хребты, долины и ледники, перевалы и ледопады. На вершине чувствуешь себя с одной стороны победителем и покорителем, с другой стороны видишь масштабы окружающей действительности и ощущаешь себя лишь муравьём, способным только ползать по всему этому огромному пространству, которому, в свою очередь, совершенно безразлично, как высоко ты смог забраться в своих поползновениях. Таковой оказалась и вершина Землепроходцев, на которой мы очутились утром одиннадцатого дня. Погода продолжала нас радовать своей безоблачностью и безветрием, так что мы и поднялись и спустились достаточно быстро.



Ещё только раннее утро, но мы уже собрали палатки и готовимся к спуску. Проходим по хребту направо – там ещё вчера мы заприметили небольшой участок, где карниз как бы исчезает, что позволяет без особого труда приступить к спуску. Идём ногами, без связок, плотной группой – здесь совсем не круто и, кажется, неопасно. Ровный снежный склон, градусов до тридцати, и мы бодро спускаемся по нему. Закрадывается надежда, что так мы и спустимся до самого низа, однако описания обещают нам определяющую сложность на спуск. Что ж, посмотрим…
Иду первым, подхожу к началу следа лавины, которая сгладила склон и ушла куда-то вниз за перегиб. Пытаюсь обойти его по мягкому снегу, но, похоже, перегиб протянулся на всю ширину склона, упираясь с обеих сторон в ледовые сбросы. «Андрей, что-то мне не хочется туда ногами идти» - что-то такое я тогда сказал. «Если не хочется, будем вешать верёвки». Группа подтягивается, собирается станция: на ледорубе стоит Саша, а спускается Дима. Он исчезает внизу за перегибом, и тут, совершенно внезапно, я вижу, как Саша начинает катиться вниз по склону вместе со станцией, но через несколько секунд ей удаётся остановиться, немного не доехав до крутого участка – повезло так повезло! На самом деле обнаруживается, что Дима попросту нагрузил станцию, переваливая через бергшрунд, который оказался как раз за перегибом, а станция была собрана весьма халатно (прим.: собирайте станции на ледорубах особенно бдительно!). К счастью, сразу за бергом начиналось выполаживание, но, как говорится, обо всём по порядку.
Я снова работаю замыкающим. Мой кевларовый шнур наготове и он даже не запутался на первой станции. И вот я тоже перевалил через небольшой бергшрунд – нам опять везёт, ведь мы угадали место, где он имеет наименьшую высоту, в других же местах это многометровая ступенька с отрицательным уклоном, увешанная сосульками. К данному моменту на выполаживании остались только Дима и Костя – остальные уже работают на склоне ниже. Со второй станции дальнейший путь спуска просматривается как на ладони: след лавины, начавшейся верёвкой выше, подобно водопаду, спускается перегиб за перегибом куда-то до самого основания склона, где уже начинается ледник Скачкова. Люди, стоящие на станциях и спускающиеся по верёвкам, очень здорово подчёркивают масштаб происходящего.



Мы движемся по следу лавины – она сгладила склон до самого льда. Вторая верёвка – ледяной ровный склон, градусов в сорок пять или того более: с непривычки страшно. Сорвавшись на таком склоне, уже вряд ли зарубишься, а вырвать станцию, собранную на ледорубном кресте, как мне вспоминается, очень просто. По технике следует нагрузить верёвку и откинуться от склона – так идётся легче и устойчивее, меньше шансов оступиться или поскользнуться (какая неосмотрительность, ведь на ногах даже кошек нет!). Поскользнуться для меня – то же самое, что разбиться, по крайней мере, такое ощущение в голове. Ну а грузить станцию не менее страшно – ледорубный крест – штука максимально ненадёжная, даже если душу вложить в его сооружение. Однако же преодолеваю все пятьдесят метров склона, в нижней части – скользкий ледяной желобок между вертикальными уступами-зубьями, станция (ну наконец-то!) на ледобурах, можно встегнуться и перевести дыхание.
Кевларовый шнур наготове. Рывок, второй – клюёт! Однако что-то не так… дёргаем ещё раз, и ещё – верёвка не идёт ни в какую. По всей видимости, ледорубный крест, выдернувшись, зацепился за перегиб. Дёргаем вдвоём с Димой изо всех сил, ещё раз – пошла! Но что-то больно легко пошла… через несколько секунд конец оборвавшегося кевларового шнура у меня в руках. Переглянулись, в глазах читается только «ну и что теперь будем делать?». Ладно, думаем, можно попробовать дёргать за основную верёвку, она хоть и может соскочить и прийти без ледорубов, но вдруг повезёт? Дёргаем, но не поддаётся, видать острейший технический ледоруб Александра зацепился как следует. Ситуация любопытная – везёт нам сегодня на приключения, похоже.
Решение было принято как и всегда, смелое и безбашенное, но единственно верное в данной ситуации. И опять я порадовался, что нужный человек оказался в нужное время в нужном месте. Речь в данном случае идёт о Диме. Дима надел кошки, взял в руки единственный имевшийся у нас ледоруб и полез с нижней страховкой вверх по склону. У Димы с собой всего два ледобура под промежуточные точки и ледяной склон протяжённость в пятьдесят метров с отдельными крутыми участками. Я на страховке и мне со станции склон не виден. Только периодически откуда-то сверху прилетают кусочки откалываемого льда. Дима уже далеко, ничего от него не слышно, но остаётся только догадываться, что происходит наверху и надеяться на лучшее. В голове периодически возникают интересные мысли вроде «а правильно ли я страхую?», или «а надёжная ли станция?», или «а если Дима сорвётся, это же наверняка будет очень плохо, несмотря на страховку» и т.п.
Впрочем, нам везёт, как в приключенческом фильме с хорошим концом. Дима успешно добирается до станции, переделывает её и спускается уже по основной верёвке. Сдёргиваем станцию в этот раз второй основной верёвкой – кевларовый шнур на некоторое время впал в немилость. Ну отлично, опыт получили, дух перевели - спускаемся дальше. Мы прошли лишь две верёвки, вся группа за исключением нас с Димой да ещё Кости, который стоит на следующей станции, да Жени, который гуляет по склону внизу, дожидаясь от нас верёвки (но потом, не дождавшись, уходит вниз), уже давно сидит где-то на пологом участке и, как мне кажется, попивает чаи, наблюдая за нашими приключениями в театральные бинокли. Ну а нам ещё две верёвки до следующей пологости, затем переход через небольшую ступеньку и потом невидный отсюда склон, предположительно проходящийся без верёвок – иначе как бы группа уже оказалась внизу?
Далее идём без экстремальных приключений, в обычном рабочем порядке спускаясь по верёвкам и сдёргивая станции – ледобуры ведут себя гораздо стабильнее при сдёргивании. Последний участок спуска оказывается на удивление крутым, но все прошли ногами, так что и мы пройдём. По следам можно догадываться, что кто-то здесь, по всей видимости, срывался, и благополучно приземлялся уже где-то в лавинном выносе внизу. Но что-то у меня желания срываться не возникает – хватит на сегодня риска, по крайней мере, по собственной воле. Разворачиваюсь лицом к склону и терпеливо, цепляясь за снег, спускаюсь на три такта. Пологость, как же я тебе рад, наконец-то можно смело идти ногами, оставляя за собой глубокие следы. Гамаши наполнены снегом, во всём теле чувствуется усталость и какое-то нервное перенапряжение, но вроде потихоньку отпускает. На петлях системы развешаны трофеи, собранные со всего склона: три ледоруба, связка ледобуров, множество карабинов и верёвки, небрежно скомканные под клапаном рюкзака. Чувствуешь себя танком, побитым после боя, но возвращающимся с победой. Мы добираемся до сидящей группы и гордо рассказываем о наших приключениях, параллельно наслаждаясь уже приготовленным супом. Ах, эти редкие моменты истинного наслаждения от завершившегося приключения!
Однако же подобные моменты на то и моменты, чтобы быстро проходить и оставаться в прошлом. День ещё далеко не завершён – по плану мы сейчас же встаём, пересекаем ледник Скачкова поперёк и подходим под следующий перевал. А что, разве мы устали? Да нисколько, пойдёмте! Снова связки, и дорога по ровному снегу легка и тяжела одновременно, как всегда. Наш следующий перевал носит странное название Осиповичи, его с ледника традиционно не видно: нужно сначала преодолеть несложный ледопад, затем повернуть налево, пройти пару километров и там, может быть, мы его увидим. За первый переход подходим под ледопад. Отсюда видна лазейка, позволяющая обойти все ледовые сбросы сбоку – снег крутоват, но обходим, местами удаётся проваливаться в микротрещины, но это уже как-то не пугает. Над ледопадом очередной привал – впереди кажущаяся бесконечной ровная долинка с очень пологим набором высоты. Идём, но через переход останавливаемся – понятно, что сегодня всё равно под перевал не подойдём, а место здесь пологое и живописное – прямо напротив красивого и грозного ледопада.



Думаете, здесь будет традиционное окончание главы в стиле «ставим палатки, ужинаем, ложимся спать, а вокруг красота»? Не тут-то было! Кинем небольшой exception уже на первом шаге этого стройного алгоритма.
Ставим палатки. Собираю одну из дуг и кладу её на снег, отхожу. Через секунду мне уже кричат сзади, оборачиваюсь – дуга поехала! Оказалось, что для того, чтобы гладкая металлическая дуга пришла в движение, достаточно совершенно микроскопического уклона и ровного снега. Бегу за дугой, но усилия тщетны – дуга как стрела разгоняется и устремляется в бесконечность, пропадая из вида уже через несколько секунд. Вот тебе и раз, и что же делать? Внутри вскипает негодование: неужели мало приключений нам выпало на сегодняшний день? Хочется рвать на себе волосы, да каска мешает. Дима меня, однако, успокаивает: дескать, зачем систему снял? Быстро надевай обратно и пошли искать дугу. Связываемся вдвоём, уходим вниз по еле видному следу, оставленному дугой. Метров через пятьсот, уже теряя надежду, видим впереди, по всей видимости, трещину. Отлично, там дуга могла задержаться. И действительно, подходим и замечаем дугу воткнувшейся в противоположный край трещины, вот только масштабы происходящего несколько пугают. В действительности, это была самая большая трещина из всех, которые мне доводилось встречать. По нашим оценкам, ширина её была в среднем порядка пяти метров, а глубина порядка десяти. Дальнейшие действия становятся понятны сразу: Дима сооружает станцию на ледорубе, я спускаюсь по верёвке на дно трещины. Здесь снег, точнее снежный мост. Мост с дырками, так что видно, что внизу трещина продолжается, уходя в темноту. Аккуратно перехожу трещину, заранее встёгиваю в верёвку жумар – если мне предстоит сорваться, то меня ожидает небольшой маятник, но глубоко не улечу. Удача сегодня, как ни парадоксально, на нашей стороне: вторая стенка не отвесная и ледяная, а с небольшим снежным наддувом, так что удаётся кое-как подняться по ней и достать дугу. Аккуратно прячу её под анорак, на цыпочках возвращаюсь прежним путём. Жумаринг – отдельная история, на протяжении которой мне по каске не раз прилетают приличных размеров ледяные глыбы (ой, не забывайте надевать каску в ваших изысканиях!). Вскоре мы с триумфом возвращаемся в лагерь: наконец-то можно отдыхать.



После приключений, свалившихся нам на голову в этот день, я лично, а может и многие другие, стал как-то увереннее себя чувствовать. Появилось ощущение, что даже в непредвиденной ситуации мы обязательно сможем выкрутиться и выйти победителями. Хотя, конечно же, нам однозначно везло на каждом шагу.



Сообщение отредактировал bear - 29.10.2013, 0:13

[bear]

Глава 8. Нагрузка

А на следующий день мы ничего не делали. Ну, то есть совсем ничего. Ну, то есть ели конечно, и чаи пивали, и много лежебочничали по палаткам. А некоторые так вообще ударились в ностальгию и стали брать интегралы по частям и даже решать школьные задачки по стереометрии! А всё почему? Да только потому, что на дворе стояла настоящая непогода. Ветер, мокрый снег, задуваемый под тамбура и облепивший палатки со всех сторон, низкая видимость, порой падающая почти до нуля. Всё это началось ещё ночью и продолжалось весь день, и даже захватило часть следующей ночи. Короче говоря, у нас получилась самая настоящая, полноценная отсидка. Дело это, кстати, далеко не простое, как может показаться со стороны, и требующее большого терпения и выдержки. Попробуйте, к примеру, проснувшись рано утром в выходной день, не вставать с кровать, а так и остаться в ней лежать до самой ночи, а потом снова уснуть. Могу поспорить, далеко не у каждого получится что-то подобное с первого раза.



Можно сказать, в нашем путешествии горы решили показать нам себя во всех возможных обликах, и в дождь, и в метель, и в штиль, и в жару и в мороз. На следующее утро снова стояла тихая и почти безоблачная погода. Один переход – и вот мы уже под перевальным взлётом Осиповичей. Здесь всё просто и привычно – снова снежный склон, алгоритм привычный и выражающийся в нескольких словах типа «давай, Лёха, тропи». Ну и ладно, я же и не против. Набираем высоту, в этот раз идём в лоб – снег не такой уж и глубокий. До какого-то момента иду уверенно, но быстро устаю. На помощь приходит Виталий: отлично, думаю, наконец-то кто-то разделит мою радость от тропёжки. Поднимаемся, периодически сменяя друг друга.
Вскоре становится ясно, что склон здесь не совсем такой-же, как, например, на Землепроходцах. Снежный кулуар более узкий и крутой, и крутизна эта возрастает по мере нашего подъёма. Снег под ногами тоже меняется, вскоре становится трудно бить ступени, и мы осознаём, что это скорее уже не снег, а почти что лёд. Идти становится небезопасно, надо надеть кошки. Но надевать кошки на таком склоне тоже как-то неспокойно. Пытаемся выкручиваться, кое как располагаясь в местах с наиболее мягким снегом – не уронить бы чего. Далее понятие тропёжки как таковой исчезает – склон уже слишком твёрдый, и все идут своими путями – так даже несколько надёжнее.



Подъём оказался длительным и изматывающим, но скорее с непривычки: всё-таки, идти на передних зубьях кошек – это дело не самое простое и не естественное для мышц и суставов. Вдобавок ко всему, это ещё и страшно. Когда мышцы работают уже почти на пределе, и когда неосторожный шаг может привести к срыву, становится несколько не по себе. Пытаешься отдохнуть, прильнув к склону всем телом, но понимаешь, что ноги и в этом случае продолжают медленно, но уставать. Ничего не остаётся, кроме как двигаться вперёд. Двигаться и двигаться до тех пор, пока не достигнешь намеченной вершины.
Один за другим мы её, однако же, достигли, но место не особо располагало к длительному отдыху. В отличие от широкой седловины перевала Землепроходцев, на Осиповичах был узкий островерхий снежный гребень, с примыкающими к нему с одной стороны скалами. Мы долго искали перевальный тур среди этих полуразрушенных скал, но всё было тщетно и в итоге решили сложить свой собственный, на наиболее выделяющейся среди прочих небольшой скалке. Затем, не задерживаясь, приступаем к спуску.



«Определяющая сложность на спуск…» отзывается в памяти, и тут же непроизвольно вспоминаются Землепроходцы. Что, опять? Нет, ну пожалуйста, только в этот раз без внезапных приключений! Перед нами традиционный снежный склон, где-то ниже традиционные перегибы, за которыми ничего не разобрать. Начинаем спуск с провешивания верёвки, её я сбрасываю без проблем, используя реабилитировавшийся кевларовый шнур, уже завязанный в трёх местах, где он был по разным причинам повреждён. Сразу после первой верёвки – безопасная зона, пологость. Группа уходит вперёд, никаких верёвок не вешается. Даже одной верёвки достаточно, чтобы подгруппа замыкающих в лице меня, Кости и Жени, существенно отстала. Идём по следам группы, снег глубокий и ноги на каждом шагу проваливаются. Это отдельное развлечение ходить вниз по глубокому снегу с сильным уклоном. Вокруг нас грандиозные ледовые сбросы, а снежная дорожка с вереницей следов, петляя между ними, обходит все опасные места стороной. Лишь один раз на протяжении спуская я неожиданно проваливаюсь по колено в небольшую трещину, но, не особо конфузясь, продолжаю движение в том же духе, лишь предупредив идущих сзади. Ну не связываться же нам, в самом деле? Особо живописно склон перевала смотрелся уже после спуска, снизу. Видно было, что нас как всегда спасло огромное количество снега, который просто сгладил весь рельеф на спуске. Иначе бы прыгать нам по ледовым сбросам далеко не по одной верёвке. А так получился просто красивый и ненапряжный спуск.
Собираемся всей группой, идём дальше. По уже знакомому алгоритму пересекаем очередной ледник поперёк. Ледник, кстати, называется Мир-Амин, так же, как и наш следующий перевал. И, кстати, он уже давно виден нам, ещё с седловины Осиповичей. Подъём на перевал – широкий и ровный снежный склон, с виду крутой, с хорошо прочерченным бергшрундом у основания. Если читатель взглянет на карту и найдёт на ней все упомянутые перевалы, то поймёт, какой манёвр мы совершаем с момента взятия заброски. Мы максимально отдалились от магистрального Зеравшанского ледника, поднялись до верховий ледников, стекающих к нему с севера, и теперь перескакиваем с одного ледника на другой через три перевала подряд, с запада на восток. Мир-Амин – наш третий перевал, после которого мы снова спустимся на Зеравшанский ледник, в самую его верхнюю точку, где вся эта ледяная махина только зарождается.
Пройдя несложную зону трещин на перегибе пологого ледника, мы подошли совсем близко к перевальному взлёту – здесь будет наш лагерь, поскольку дальше начнётся уже слишком крутой склон. Мы в небольшой ложбине на ровном поле ледника, середина дня, солнце нещадно жарит. С этого момента наступает долгожданное расслабление. В лучах солнца все мы переходим в ждущий режим (в смысле обеда), неторопливо раскладывая свои промокшие вещи на ковриках, вывешивая на палках выстиранные в снегу носки и т.д. Дима неторопливо готовит обед. Сегодня у нас вместо чая густой холодный кисель, по консистенции больше напоминающий бесформенное желе – в такую погоду это оказалось самым волшебным лакомством. Послеобеденный отдых около часа дарует безмятежность и умиротворение.



Казалось бы, ничто не предвещало беды, но у Андрея ещё были планы на сегодня – уж очень хотелось заранее провесить верёвки, да не одну-две, а сразу все четыре, чего уж мелочиться. Ненавязчиво спрашивает, кто готов идти добровольцем на склон. И тут чёрт меня дёрнул за язык, и я вызвался потропить до бергшрунда. Также среди добровольцев оказались Дима, сознающий свою незаменимость в качестве технического лидера, ну и сам Андрей, как инициатор идеи. Других добровльцев не было выявлено. Ну ничего себе, подумал я, а ведь можно было и промолчать, и никто бы на склон не погнал. Но, как говорится, назвался груздем – полезай на перевал.
Вечереет, но ещё жарко. Надеваю систему поверх одной термухи, вешаю верёвку через плечо – ну, поехали, сейчас будет жарковато. Оставляя после себя глубокие следы, преодолевая кашу лавинного выноса, подхожу под бергшрунд, не без усилий перелезаю через него. Андрей с Димой вскоре поступают аналогично. Вот мы на склоне, но что-то он совсем не такой крутой, как казалось издалека, да ещё и до безобразия снежный, так что и верёвки вешать как-то неловко. Идём вверх ногами, делаем глубокие ступени. Справа проносится с грохотом лавина, идущая по старому лавинному следу. Снежным комком меня даже слегка задевает – это, кстати, весьма больно, снег тяжёлый. Лавина прошла от нас метрах в пяти, что на минуту заставило задуматься. Мы с Димой на склоне, Андрей ещё внизу, около бергшрунда, чуть дальше от прошедшей лавины. Я вдруг вспомнил всё то, чему меня учили в плане лавинной безопасности: «вторая половина дня, нагретый солнцем склон, уклон около тридцати пяти градусов, много снега, следы свежих лавин, да и, черт возьми, сходящие то и дело свежие лавины»: не все ли это вообще возможные признаки того, что на такой склон нельзя соваться в принципе? В двух словах передаю своё беспокойство Андрею. Но Андрей турист исключительно горный, но не зимний, поэтому мы без колебаний идём дальше, продолжаем вешать перила в том же духе.
Лезем выше. Внутри меня что-то борется, и тут я говорю Андрею, что мне страшно и хочется уже вешать верёвки. На меня смотрят с явным непониманием, да и я сам не пойму, чего это я вдруг захотел испугаться – наверное, лавина слегка подорвала моё душевное спокойствие. Не знаю, почему со мной согласились, но мы действительно начали вешать перила. Первая верёвка начиналась от самого бергшрунда. Долго пытаясь докопаться до льда, мы поняли всю тщетность этих попыток – под тонким слоем снега хоть и была ледяная корка, но под ней было ещё два аналогичных слоя снега. Площадку же под ледобур быстрее чем за полчаса сделать было нереально, а время было очень ограничено – солнце уже скрывалось за хребтом, а через час и вовсе стемнеет. Решение однозначное – отдаю свой ледоруб, делаем на нём станцию, выглядит надёжно. Дима лезет вверх со второйверёвкой, Андрей за ним. Переходим к ней, она также крепится на ледорубе, уже Женином (мы его захватили дополнительно). Далее Дима уходит ещё выше, а мы с Андреем остаёмся на второй станции.
Солнце скрылось, резко начало холодать. Стоя неподвижно в одной термухе, я это почувствовал очень живо, почему-то захотелось вниз. Свою функцию я уже окончательно не понимал. По сути, нужно было просто стоять и мёрзнуть на станции, пока Дима ползает где-то наверху в поисках места на скалах, куда можно закрепить последнюю верёвку. Вскоре я намекаю Андрею, что в принципе я бы мог постепенно спускаться, так как толку от меня всё равно уже ноль, с чем он, в итоге, соглашается. Осторожно дюльферяю по первым двум верёвкам, спускаюсь до бергшрунда. Вскоре и Андрей также спускается: к этому моменту Дима тоже завершил работу и приступил к снижению.
Почти бегом спускаюсь в лагерь, надеваю всю тёплую одежду – как же это приятно, чувствовать тепло. Ужин уже подходит – из лагеря за нами следили и знали, когда примерно пора начинать готовить. Тёплая еда и тёплый спальник завершают картину этого дня. Жизнь воистину прекрасна.

Глава 9. Безудержное веселье

С утра пошлось хорошо. Вчерашние следы на подходах оказались бесполезны – снег и так держал, так что никто не проваливался. Мы быстро дошли до верёвок и начали переход через бергшрунд – благополучно. Иду одним из первых, чтобы поскорее забрать свой ледоруб. Верёвкой, с такой любовью провешенной вчера вечером, никто не пользуется – обидно. Все проходят выше, разбираю станцию, лезу вверх, встегнувшись во вторую верёвку – хоть не так будет обидно за вчерашний напрасный труд, всё-таки немного помогает даже на таком склоне. Что было не напрасно – так это вчерашние следы на взлёте. Шлось легко как по ступеням эскалатора. Смущала только необходимость забирать верёвки с собой, отчего рюкзак становился всё тяжелее. Должность эта досталась традиционно мне и Диме.
В то время, когда основная часть группы уже подходила к перевальной седловине, топча собственные следы в верхней части взлёта (а верёвок хватило, наверное, где-то на две трети склона), мы с Димой ещё разбирали старательно собранную им вчера станцию на большой скале, на что он использовал все имеющиеся у нас метры расходной верёвки. Плюс в должности замыкающих, безусловно, был один – нам достались самые чёткие ступени, и мы вскоре догнали основную часть группы, не успевшую ещё вылезти на седловину.



А седловина оказалась приятной. После крутого подъёма возникла ровная широкая снежная площадка, плавно спускающаяся на вторую сторону. Поднимаемся, солнце ударяет в глаза: а здесь уже, оказывается, давно наступил день – надеваем очки. Греемся на солнце, едим шоколад, релаксируем, как и полагается на перевале. Погода шепчет, вокруг красота, но, кажется, я повторяюсь: новых слов для описания перевального восторга не придумывается.
Приступаем к спуску. Плотной группой идём без связок и кошек, прижимаясь к левой стороне склона. Снег глубокий, но крутизна возрастает, становится не по себе. Решаем надеть кошки, возвращаемся для этого на седловину – благо, отошли всего на пару десятков метров. Обуваемся, но теперь идём в правую сторону: по всей видимости, там, всё-таки, несколько положе. Так и оказывается, склон хоть и на пределе, но проходится ногами без перильной страховки. Иногда под ногами у отдельных участников уезжает снег вместе со следами прошедших, возникает желание поехать с ним, но удаётся удержаться и идти дальше. Потихоньку серпантиним, обходим наиболее скользкие места, где лавины собрали большую часть мягкого снега. Виталий так вообще убежал вперёд всех, как он любит делать, преодолел самостоятельно бергшрунд, спустился на пологость и дожидался группу.
Но не у всех на спуске было всё благополучно. Женя, например, со своей уникальной способностью к неординарному поведению, заявил, уже не в первый раз, что в таком снегу проваливается на каждом шагу, причём нога от этого как-то по особому «застревает», а в кошках этот эффект, как оказалось, ещё более усиливается. Не будем здесь размышлять особо об истинной природе подобного конфуза, скажем лишь о результате. Костя, видя страдания Жени, и весьма ими раздосадованный в обиде за отечественный горный туризм, решил спускать Женю на верёвке, придав ему, тем самым, некоторое ускорение. Уж не знаю, сколько верёвок таким образом было провешено, но и правда, в результате Женя с Костей подошли к бергшрунду примерно одновременно с остальной частью группы.
Здесь нам, по-видимому, стало совсем скучно, и мы решили поиграть в прыжки через бергшрунд и в бросание рюкзака со склона по принципу «кто дальше». Склон ровной снежной плоскостью уходил вниз, постепенно выполаживаясь, так что никакой опасности, по всей видимости, не представлял. Стоя у верхней кромки бергшрунда, мы, один за другим, бросали свои рюкзаки вниз. Некоторые в этом очень преуспели: их рюкзаки укатывались на сотню-другую метров вниз, во многом благодаря гладким накидкам и обтекаемым формам. Мы также бросали кошки с ледорубами, а затем прыгали в пропасть сами, уходя чуть ли не по пояс в мягкий снег ниже бергшрунда. А что, вполне достойное развлечение после напряжённого подъёма и не сильно менее напряжённого спуска, как по вашему?.
И вот мы уже можем сказать, что снова стоим на Зеравшанском леднике. Ровная снежная поверхность уходит куда-то далеко вниз, где видна вершина Игла, наша цель, которая уже не кажется такой заоблачной, как казалась в тот момент, когда мы увидели её в первый раз, входя на ледник Толстого. План максимум на сегодня – подойти к её подножию, к основанию ледопада, преграждающего путь на перевал Дарапиоз Восточный. А это значит, что сегодня нам ещё пилить и пилить вниз по очередной снежной пустыне. Ну что ж, вниз – не вверх, должны осилить, если наберёмся терпения.



Вокруг отвесные скалы, величественные вершины, увешанные угрожающими ледопадами сверху донизу, а мы идём в связках, прокладывая глубокие следы в раскисшем на полуденном солнце снегу. Путь в верховьях Зеравшанского ледника не так очевиден – он изрезан ледопадом, который был практически незаметен сверху, поскольку традиционно засыпан снегом по самые уши. Тем не менее, подходя к зоне трещин, понимаем, что пройти здесь в лоб не удастся, так что приходится немного поплутать, выбирая наиболее безопасный путь, обходя внушительных размеров ледовые сбросы. К счастью, такой путь находится и вскоре мы уже в безопасной зоне. Впереди, в большой мульде, чистейшее озерцо: становится очевидным, что пора обедать, ведь это жидкая вода – когда мы в последний раз такую видели?



Но, надо сказать, Андрей воспринимает идею набрать в озере воды с некоторым опасением – всё-таки, мульда это практически трещина, и неизвестно, насколько крепки берега озера. Ладно, думаем, не в первый раз нам делать необычные вещи – иду за водой с двумя кастрюлями на страховке, Дима выпускает через ледоруб. Аккуратно подхожу к краю, притаптываю площадку, благополучно набираю воды и возвращаюсь – безопасно, что я говорил! Обедаем, расслабляемся, жаримся на солнышке. По поводу озера стоит добавить, что когда Дима пошёл по моим следам набрать в бутылку воды, то у озера провалился чуть ли не по пояс. Конечно, вряд ли страховка спасла бы его от этого, но в аналогичной ситуации при менее удачном раскладе могла бы и помочь.
Дальнейший путь по своей скучности и медитативности мог сравниться разве что с подъёмом по леднику Толстого. То есть, вокруг, конечно же, было очень красиво, так что порой дух захватывало, но сам процесс движения был бесконечно однообразен. Более того, меня, как тропёжника, постоянно притормаживали, прося делать следы почаще. А ведь это совсем непросто, идти с нехарактерной для себя длиной шага. Снежное поле было почти абсолютно гладким, в нижней части пути снег стал уплотняться: по всей видимости, это был старый снег, а новый здесь выпадал в жидком виде. Всё же продолжаем идти в связках с черепашьим темпом, нарастает утомление, идём как на автомате. А цель всё ещё кажется далёкой, хотя уже отчётливо виден наш завтрашний перевал Дарапиоз и путь подъёма к нему, а также многие другие живописные вершины и перевалы: на привалах интересно сверять рельеф с картой и узнавать их названия.



Особо на этом пути нас удивили стрекозы. Да, казалось бы, что они могли тут делать, посреди этой безжизненной снежной пустыни, где ни зимой ни летом не прорастёт ни травинки. Впрочем, после того, как мы однажды увидели в снегу на леднике Толстого сотни маленьких чёрных блох, к стрекозам относились уже достаточно спокойно.
К вечеру, когда солнце ещё не успело спрятаться за склонами горы Обрыв, что на внутренней стороне поворота Зеравшанского ледника, мы добрались до каменистой морены, тянущейся близко к южному краю ледника. Дальше уже начинается подъём на ледопад, так что на сегодня движение окончено – разбиваем палатки на камнях, ровняя площадки. А ведь мы последние пять дней спали только на снегу, так что приятно было сделать перерыв на «тёплые» камни. Здесь же умельцы нашли ручеёк с жидкой водой, так что и ужин не заставил себя ждать. Солнце скрылось, стало холодно, и вскоре мы легли спать, как и полагается.

Глава 10. Дарапиоз мозга

– Андрей, почему мы лезем на этот ледяной крутяк, если ещё из лагеря видели, что всё это обходится по пологому справа?
– Не будем терять высоту, пролезем.
Действительно, отсюда уже не видно, что там за перегибом ледопада, но мы же видели полчаса назад, что здесь не проход, а справа ледопад выполаживается. Правда сейчас, чтобы туда пройти, нужно и правда слегка спуститься, мы же уже перелезли не через один уступ ледопада. Внутри вскипает какое-то негодование, весь логический аппарат протестует против того, что мы делаем, но, тем не менее, приходится идти первым в связке, пока мы не упираемся в сеть глубоких трещин. Ну, что я говорил?
- Ладно, спускайся, обходи эти трещины справа.
Ну хорошо, спустились, теперь впереди опять две дороги, одна направо, на пологий снежный склон, одна налево, снова в непонятный ледопадный лабиринт.
- Куда так вправо забираешь? Левее держись!
- Что, опять туда? Я думал, мы уже всё поняли и пойдём там, где проще!
Нет, конечно же, мы полезем туда, где круче, ведь так прямее, да и высота лучше набирается. Зачем обходить ледопад, если можно пролезть прямо через него. Внутренняя, плохо скрываемая ярость. Однако же идём намеченным курсом. Ну да, здесь конечно, безумно красиво и необычно. Лёд образует причудливые скульптуры, снежные и ледяные мосты вокруг, глубокие непроходимые трещины, на десятки метров обрывающиеся куда-то вниз, аж дух захватывает. Было бы обидно всё это пройти стороной.



И вот перед нами вырастает небольшой уступчик – ступенька высотою метра четыре, протянувшаяся вдоль всего склона так что не обойти, если только не спуститься обратно, чуть ли не туда, откуда мы начали подъём. Думаю, ну вот и тупик, доигрались! Нет, однако же, Андрей указывает на небольшой снежный наддув на стене. «Лезь!», говорит. Ну, я так и знал, что добром это не кончится, однако ж полез. Правой рукой вбиваю в стену ледоруб, левой вбиваю кулак по самый локоть, подтягиваюсь пару раз и кое как вылезаю, делаю станцию, остальные жумарят. Приключения, опыт нарастает – приятный момент.



Далее из ледопадных приключений было несколько переходов трещин по сомнительным снежным мостам, но всё обошлось. Этот ледопад по своим масштабам значительно превосходил то, с чем мы сталкивались до этого, или просто залезли не в самую удачную его часть. Тем не менее, вскоре мы прошли зону открытых трещин, затем перебрались через огромное множество крутых перегибов-барханов, и вот перед нами во всей красе предстал перевальный взлёт Дарапиоза. Огромный карниз, скальный склон, след массивной лавины, которая скорее представляла собой недавнее обрушение части этого внушительного карниза. В левой части склона лазейка – снег лежит практически на всём протяжении, лишь в верхней части упираясь в скалы. Ну что ж, выглядит не так страшно, как казалось издалека. Высота взлёта – не более сотни метров, если считать от бергшрунда в нижней части.
Подходим поближе, садимся. Понятно, что сначала нужно провесить верёвки по склону, так что большая часть людей может спокойно отдыхать. Сначала небольшая разведка – склон действительно крутой, снега мало, под снегом лёд. Надеваем кошки. Дима готовится к штурму, я лезу под бергшрунд и готовлюсь заснять процесс во всех подробностях, Костя на страховке, остальные навострили свои бинокли и заняли удобные места на границе лавинного выноса. Поехали!
Дима лезет слева, подходит к бергу и видит, что берг то нешуточный – так просто не пролезешь. По сути это ступенька высотой метра два, присыпанная тонким слоем снега, который рушится при любом прикосновении. Под ступенькой – небольшая трещина, как и положено. Дима переходит направо, где слой снега кажется более надёжным, провалившись и выбравшись, с горем пополам, он таки переходит бергшрунд и оказывается на крутяке.



Дальнейшая техническая работа оказалась весьма протяжённой по времени: промежуточный бур, снег, затем подъём по скалам, промежуточная станция на ледорубе и узелке от верёвки, надвязывание верёвки и много тупняка перед самым крутым предвершинным участком. Под снегом – ледяная корка, покрывающая скалы, лезть небезопасно даже в кошках, вдобавок у Димы нет с собой скальных крючьев чтобы сделать качественную станцию. Ситуацию снова исправляет Костя: Женя страхует, а он быстро вылезает до Димы и проходит каким-то образом опасный скальный камин у самой седловины, крепит верёвку на скале, перила готовы! Ну, теперь заживём!
Один за другим участники подходят к бергу и начинают лезть по перилам. Процесс тоже небыстрый: сначала нужно перелезть через берг, а надвязанная мокрая верёвка пружинит так сильно, что задача становится совсем нетривиальной. После этого небольшой простой снежный участок, затем начинаются уже упомянутые обледенелые скалы, с которых уже порядком сброшен снег. Кошки неприятно скребут по камням, идти трудно, но постепенно вылезаю. Пол группы уже здесь, половина ещё внизу. Я забрался пораньше, главным образом чтобы сменить ракурс съёмки – за несколько часов стояния под бергом вид снизу на всё происходящее порядком поднадоел. Вдобавок, весь снег и лёд, сбрасываемые лазающими наверху, летели почему-то именно в мою сторону, не раз достигнув цели.
Седловина удобная и широкая, а на самом краю, чуть в стороне, удобнейшая скальная смотровая площадка, откуда как на ладони виден весь путь подъёма снизу доверху, а также весь Зеравшанский ледник – словами просто непередаваемо. Местечко, в общем, идеально для снайпера. Здесь я и просидел в ближайший час с небольшим, пока оставшаяся часть группы лезла вверх, и пока поднимали Димин рюкзак, остававшийся под бергшрундом. За это время я успел просушить (насколько это было возможно) ботинки и носки, перебинтовать помороженные ноги, на которых как раз лопнули мозоли, как следует погреться на солнышке.




Сварился суп, через пять минут вылез Женя, мы пообедали, вытянули и забухтовали верёвки, сделали традиционное фото на перевале. Теперь можно и спускаться. На спуске совсем не так круто, сплошной снег. Мы слегка сбрасываем высоту и затем траверсируем снежный склон в сторону большого плато, которое с этой стороны примыкает к вершине Игла. Впереди перевал Айланыш, который лежит на пути к вершине, но об этом позже. Сегодня мы лишь спустились на плато, слегка набрали высоту и остановились. Место здесь тихое и ровное, снег вокруг, дуги от палаток не отпускаем. Перед сном изъявляю желание пожечь накопившийся мусор – как-то захотелось посидеть у живого огня, хотя и сваренного на пластике. В полной темноте, посреди снежной пустыни у основания величественной горы ещё долго горел факел, и было в этом пейзаже что-то завораживающее.

Глава 11. На Игле

Вершина Игла. Здесь, в одной единственной точке, сходятся Зеравшанский, Туркестанский и Алайский горные хребты, здесь же проходит государственная граница между Таджикистаном и Киргизией. Вершина хоть и не самая высокая, но, пожалуй, самая знаковая на нашем маршруте. И сегодня эта вершина – наша цель. Игла отвесной скальной стеной обрывается в сторону Зеравшанского ледника – с этой стороны мы видели её в прошлые два дня, и было совершенно непонятно, как же мы собираемся сюда забраться. С той стороны, где мы разбили лагерь, склоны не менее отвесные, хотя перепад высот не так велик. С третьей же стороны, на территории соседнего государства, склоны Иглы пологие и покрыты снегом. Именно там мы и планируем подъём.
Ранняя побудка, сборы, берём с собой минимум вещей и выдвигаемся, оставив пустой лагерь. Перевал Айланыш – контрольный пункт на пути в Киргизию, совсем несложен, так что к концу перехода мы уже на его седловине, читаем чью-то записку. Отсюда уже видно, что склон действительно снежный и сложности, по всей видимости, не представляет – остаётся только напастись выносливости на то чтобы набрать по нему высоту и пробить ступени. Сегодня я отдыхаю, иду позади всех и фотографирую колонну восходителей. Во главе – Серёга в плаще из флага города Дмитрова, со стороны смотрится как некий горный король, не хватает лишь короны поверх каски.
Вскоре мы уже на вершине, которая с этой стороны совсем не так крута, но скалиста. Однако, подойдя к краю, понимаешь, что это лишь локальное явление – масштабы обрыва завораживают вместе с открывающимися видами. Группа собирается поближе к вершине, казалось бы, занимая все свободные места на скальных ступеньках. Делаем серию фотографий, преисполненных гордости за наше восхождение, начинаем аккуратно слезать, чтобы не дай бог, не оступиться, ведь падать есть куда. Спуск с горы был очень быстрым, а отдельные личности так вообще продемонстрировали мастерство катания на лавинах.



Вернувшись в лагерь, мы особо не рассиживались, поскольку сегодня нам ещё предстояло спуститься вниз, в долину Дарапиоз, где брал начало ледник Дарапиоз. А спуск в эту долину совсем не обещал быть простым и быстрым. Всё дело в ледопаде, к которому мы подошли уже через несколько переходов. Масштабы его, как и раньше, сверху не были понятны. Однако же прямо перед нами, очевидно, была какая-то пропасть, слева – скальные сбросы, справа – ледяные склоны, переходящие в хаос ледовых сбросов. Принимаем решение идти направо, вешаем верёвки на льду: склоны здесь крутизной градусов сорок пять, что вполне терпимо.
Первая верёвка на ледорубном кресте, так что я, естественно, снова замыкающий, и снова распутываю кевларовый шнур, предчувствуя очередные приключения. По гладкому ледяному склону две верёвки вниз, всё сбрасывается более менее благополучно, затем непродолжительное выполаживание. В процессе спуска по этим верёвкам справа откалывается огромный кусок льда и с грохотом летит вниз, обрушая все встречающиеся на пути ледовые скульптуры, вызывая целую ледяную лавину. От такого зрелища становится не по себе, ведь идти нам где-то примерно под всем этим подвижным, как оказалось, ледяным хаосом. Но куда нам ещё деваться? Выбора, по большому счёту, нет.
Большая часть группы давно ушла вперёд, так что компанию мне составляли только Серёга и Костя. Немного проходим вперёд в связке, добираемся до следующих перил – здесь снова ледяной гладкий склон, однако становится немного мокро – солнце топит лёд так, что вокруг начинают течь небольшие реки. Серёга спускается до следующей станции, затем ещё по одной верёвке до небольшой площадки, потом спускается Костя. Работа по сдёргиванию ледобуров легче делается в одиночку. Пока Костя лезет, уже слева пролетает со свистом большой камень, ударяется в ледяную глыбу, которая с треском откалывается и летит вниз, разбиваясь на куски, разлетающиеся во все стороны. Один из кусков пролетает совсем близко от Серёги, который только и успевает отскочить в сторону. Ну, ребята, надо бы поскорее валить с этого ледопада, а то того и гляди в кого-нибудь да попадёт какая-нибудь ледышка весом эдак в тонну.



Приключения не заканчиваются. Во-первых, мы решили не заморачиваться с кевларовым шнуром, и выкручивать буры основной верёвкой. И всё бы хорошо, но тут вступает «во-вторых»: чтобы Костя, расправлявший верёвки, мог добраться до следующей станции, ему приходится натянуть сбросовую верёвку. Чувствую, как ледобур медленно но верно начинает самовыкручиваться, держу его рукой. Но если руку отпустить, то процесс необратимо продолжается. Ну отлично, думаю, как-то не хочется спускаться по такой станции, которая в любой момент может выкрутиться, и ведь обязательно выкрутится. Стоит сказать, что я в тот момент не знал, отчего вдруг сбросовая верёвка начала тянуть, и сослался на то, что она промокла, поэтому тянет бур собственным весом. Ладно, попробуем иначе – вытягиваю эту верёвку обратно, начинаю спускаться, аккуратно расправляя её, но не отпуская, и в любой момент готовлюсь разгрузить верёвку, если почувствую, что бур «пошёл». Пройдя за поворот, понимаю ситуацию и надвязываю сбросовую верёвку (да-да) всё тем же кевларовым шнурком, а затем добираюсь-таки до следующей станции, успешно сдёргиваю бур. Постепенно начинает отпускать, успокаиваюсь.
Следующая верёвка короткая, за ней более или менее пологий ледяной склон. Правда, пологий – понятие относительное. В том смысле он был пологим, что все здесь прошли ногами, без перил. У меня, правда, было такое внутреннее состояние, что ноги чувствовали себя как-то неуверенно. Хорошо, что рядом оказался Костя, который, видя всю мою неловкость на ледовом склоне, дал несколько ценных советов по поводу того, как правильно ставить ногу и куда опираться. Оказалось, что в кошках ходить я по большому счёту на тот момент не умел. Но к концу продолжительного спуска по льдам, вроде бы немного научился.
Группа ожидала внизу и была рада нашему возвращению. Здесь нас ждал уже начинающий остывать обед, украшенный рыбными консервами сомнительного качества, которые в теперешнем моём состоянии пошли на ура. Я только и успел, что разуться, выжать носки и обуться обратно – сразу после этого группа двинулась дальше, видимо засиделись уже в ожидании.



Дальнейший спуск был не особо интересен: ледник стал пологим и открытым, постепенно стал обрастать камнями, а затем и вовсе растворился в них. Ледопад, с которого мы только что спустились, грозной стеной возвышался позади, представляя собой пугающее и величественное зрелище. Ну а мы всё отдалялись от него и вскоре подошли к небольшому озерцу с каменистыми галечными берегами. И хотя мы не спустились до дна долины, это место как никогда подходило для бивака. Так что здесь мы и остановились. Вид жиденькой травы между камней произвёл на нас незабываемое впечатление, ведь мы забыли что это такое уже в пятый день похода, а сегодня подходил к завершению шестнадцатый ходовой день.
Была моя очередь дежурить, и я снова поблагодарил судьбу, что дежурю на жидкой воде, да ещё и в тепле, на берегу озера, где можно босиком ходить по камням и радоваться жизни, а не страдать от холода в мокрых ботинках на снегу.

Глава 12. Ахунюжность

Перед нами последний наш перевал, Ахун Южный. Точнее сказать, не совсем перед нами, а за отрожком, и не совсем вот прям здесь, а в нескольких часах ходьбы, за несложным с виду ледопадом, под склонами красивой островерхой горы. Спускаемся от бивака в долину, переходим открытый ледник в верховьях, начинаем подъём на ледопад, связавшись. Поначалу подъём совсем несложный и монотонный, вся красота остаётся сзади: виден путь, по которому мы вчера спускались, Игла развалилась в верховьях хребта подобно ленивому коту, наблюдающему за нашими поползновениями.



За перегибом перегиб, а разорванность ледопада постепенно возрастает, идти становится интереснее. Мы несколько раз обходим ледяные обрывы по снежным мостам, а затем снова упираемся в ступеньку, но не такую маленькую, как на подъёме к Дарапиозу, а чуть более высокую и более отвесную. Дима лезет вверх с двумя ледорубами, снег под ногами осыпается, так что с трудом, подтягиваясь на ледорубах, ему удаётся выбраться наверх. Остальные идут уже по верёвке, что существенно проще. Вскоре, дойдя до поворота, мы, наконец, видим наш перевал Ахун, что на местном наречии означает «владыка», или что-то вроде того. Перевал с виду совсем не страшен, снег, да и только.
Начинаем подъём по взлёту. Смешной по масштабам бергшрунд, засыпанный снегом, не представляет трудности для преодоления. Далее – ровный подъём, осложняемый лишь тем, что ступени бьются с трудом. Дима не уступает лидирующих позиций и пробивает ступени до самого верха, превозмогая до последнего. Седловина – средняя малоподвижная осыпь. Долго ищем среди камней турик с запиской, но не находим, так что собираем свой. Неподалёку находим ручеёк с жидкой водой, решаем обедать – дальше ровных и удобных мест может не обнаружиться.



Спуск с перевала не представляет сложности – всё-таки это обыкновенная 2А, безо всяких звёздочек. Сначала – пологий снежник, упирающийся в мелкую осыпь. Забавно, но за весь поход мы в первый раз спускаемся по сыпухе. Она настолько подвижна, что в какой-то момент приходит в движение и мы всей группой скатываемся вместе с потоком камней даже не шевеля ногами. В этом процессе важно знать меру и вовремя выйти из потока, чтобы не быть засыпанным под ним. Далее снова выходим на снег, обходим стороной трудные участки и скальные сбросы, постепенно теряя высоту.
Природа вокруг постепенно оживает. Мы идём по склонам, поросшим сочным луком, сверху стекают ручейки. Вскоре мы опускаемся на пологую поверхность ледника и ещё долго идём по нему вниз по долине. Перевал Ахун вместе с долиной, в которую мы спустились, как бы является обходным путём мимо ледника Дарапиоз, который мы пересекли сегодня утром. И сегодняшняя наша задача – спуститься по этой маленькой долине до слияния её с долиной Дарапиоза.
Чувствуется, что приключения подходят к концу, организмы начинают расслабляться, хотя ещё, очевидно, рано. Долины, которые нам предстоит преодолеть, обещают быть не самыми простыми. Да и вообще, в данный момент мы всё ещё на леднике, и чем ниже мы спускаемся, тем больше он походит на Зеравшанский – огромные ледяные застывшие волны, присыпанные осыпающимися камнями. Движение снова превращается в постоянную болтанку сверху вниз и обратно. После нескольких часов такого спуска мы, наконец, оказываемся внизу, в зарослях травы, на берегу речки. Речка вытекает прямо из-под ледника, образующего в этом месте своеобразный грот.



И тут мы понимаем, что следовало бы нам выйти к реке с другого берега. В то же время, бродить этот бурный грязный поток не возникает никакого желания. Приходится снова лезть на ледник, с которого мы с таким нетерпением спускались, лишь чтобы снова свалиться с него, но уже с другой стороны реки. Становится особо обидно увидеть сверху снежный мост через реку, в километре ниже по течению, по которому мы вполне могли бы перейти. Пройдя совсем недалеко по траве и скрытым в ней камням, мы останавливаемся на одной ровной площадке. Неподалёку протекает чистый ручей, и это главный фактор для того, чтобы разбить здесь лагерь.
Интересное, непривычное ощущение, когда спускаешься из страны вечных льдов и бесчувственных скал обратно в живой мир, где распускаются цветы и ползают муравьи. И почему-то не испытываешь особой радости от такого возвращения, снова тянет наверх, в безжизненное суровое царство гор. Но надо знать меру – теперь поход становится другим, пора возвращаться. А сегодня мы вдоволь ужинаем, доедая запасы с запасных дней, сидим у костра, стираемся и умываемся. Всё-таки и здесь хорошо, по крайней мере, более комфортно.

Глава 13. Заключительная

Целый день мы спускались вниз по реке. По большей части мы просто шли по зарослям высокой травы, иногда лезли через кустарники, иногда нас кусала крапива и борщевик. Вблизи слияния рек правый берег прижался к воде, так что пришлось немного полазать по крутым склонам, а в одном месте даже повесить верёвку, чтобы было спокойнее спускаться. После этого мы вошли в долину реки Дарапиоз, которая, сливаясь с рекой Ахун, образовывала бурный непроходимый и грязный поток. Чуть выше по её течению заканчивался большой ледник Дарапиоз, от которого веяло холодом. Ну а мы пошли вниз, по широкой долине.



Единственным испытанием, выпавшим на наши плечи в этот день, был серьёзный прижим, для обхода которого пришлось немного полазать по скалам над пропастью, в которой бурлил поток Дарапиоза. После прижима мы перешли по большому снежному мосту на левый берег, где пошлось как-то легче. Здесь же устроили сытный обед, приправленный местным лучком.
Вскоре мы и вовсе вышли на тропу, что избавило нас от многочисленных мучений и лазания по прижимам и завалам. Тропа хоть и изрядно петляла, то спускаясь в обрывы, то круто поднимаясь вверх, то вообще была еле различима, тем не менее, сильно придавала уверенности, что мы на правильном пути, и что впереди не будет опасных прижимов или других сюрпризов.
При этом нельзя сказать, что этот завершающий участок пути дался нам легко. Не все себя бодро чувствовали после всего пройденного, да и вообще путь был неблизкий – всё-таки, несколько десятков километров по горной тропе для одного дня оказалось слишком много. Поэтому в этот день до устья реки, куда лежал наш путь, мы так и не добрались, заночевав на небольшом пологом пастбище над крутым склоном.
На следующий же день уже к обеду мы были на месте впадения реки Дарапиоз в реку Ярхич, которая ещё более бурным и широким потоком устремлялась вниз по долине. Первым человеком, которого мы встретили за эти многие дни полной автономии, оказался пастух, гонящий огромное стадо овец и коз вверх по нашей долине. Следующими людьми оказались пограничники, пропалывающие картошку. Они взяли нас под конвой и повели на свою заставу, которая находилась в направлении, противоположном тому, которое нам было удобно, то есть вверх по реке Ярхич. Примерно через километр с небольшим мы дошли до цели, где расположившись на травке, гордо демонстрировали во всех подробностях содержимое своих рюкзаков и ожидали оформления документов. Потом решили здесь же и пообедать.



Мы уже никуда не спешили. Дело в том, что выбрасываться из района мы заранее решили на попутках. По всей видимости, этой попуткой мог оказаться один из камазов, везущих уголь с шахт, расположенных выше по реке. Нам повезло больше, и машиной, остановившейся перед нами, оказался малогабаритный грузовичок с углём и кузовом, в котором вся наша группа как раз смогла с комфортом разместиться.
Катание в кузове по горным дорогам оказалось делом захватывающим, особенно при том, что то и дело начинался дождь, следовавший за нами по пятам. Но не буду здесь подробно расписывать езду в машине, как и то, через какие посёлки мы проезжали и как в итоге добрались до Душанбе. Всё-таки, это рассказ о величественных горах, а не про то, что случилось с нами после. А горы уже остались позади, всё чаще мы встречали людей и вскоре сами погрузились в этот человеческий мир, которым управляли уже совсем другие правила, отличные от тех, к которым мы так привыкли за последние три недели в горах.
Очередное приключение подошло к концу, все мы живы и довольны собой. Мы прошли через множество испытаний, познакомились с интереснейшим районом, обрели новых друзей. Ну а чего ещё можно желать от подобного приключения? Горы нас впустили, провели через себя и благополучно выпустили. Так что спасибо горам за гостеприимство, мы наверняка когда-нибудь ещё вернёмся!



Ссылки:

http://vk.com/morpeh автор
http://vk.com/video51595475_165002071 подготовка, ледовые занятия
https://plus.google.com/u/0/photos/11561715...755667023826673 подготовка, скальные занятия
https://plus.google.com/photos/108910072052...919387954740481 подготовка основного состава
http://vk.com/video51595475_165065487 подготовка, водные занятия (на всякий случай)
http://vk.com/album51595475_177859885 фотграфии похода
http://vk.com/video51595475_165987291 видео

[Цаца]

ФОтки шикарные! Молодцы.

Но читается, честно, тяжело. Даже не знаю, может подверстать немножко для читабельности?

[bear]

ФОтки шикарные! Молодцы.

Но читается, честно, тяжело. Даже не знаю, может подверстать немножко для читабельности?

Да, я не против. Пусть всем будет удобно читать. Ещё я второе сообщение удалить не могу, где без фотографий, это повтор